Сказание третье.
Детство Святослава Хороброго

III. Сказание третье.
Детство Святослава Хороброго.

Под Севера стальными небесами,
над Волховом, среди седых лесов,
шло воспитанье князя Святослава,
чтоб вырос он грозою для врагов.
Варяг суровый, Асмунд-воевода,
его учил оружием владеть,
скакать верхом с рассвета до захода,
нужду, и хлад, и глад, и боль терпеть.
Он княжичу рассказывал о прежних
богатырях, героях и вождях:
какими были Александр и Цезарь,
и Гостомысл, и вещий Хельга - князь.
На их примерах, битвы разбирая,
учился Святослав полки водить,
он постигал, как Русью нужно править,
с кем - враждовать, и стоит с кем дружить...
Запомнил Асмунд крепко повеленье,
что Игорь-князь перед отъездом дал:
"Не труса, всем соседям на презренье -
чтоб Воина из сына воспитал!
Во Киев-град стеклися иноземцы,
тут дух тяжелый - Азией смердит:
лишь Новоград, исконная столица,
заветы наших прадедов хранит,
так пусть вдали от серебра и злата,
вдали от нег богатства сын растет,
как рос и я в безвестии когда-то,
чтоб Русь принять, когда придет черед!"
И Асмунд часто говорил над картой,
а Святослав его словам внимал:
"От моря и до моря мы когда-то
держали земли все на страх врагам!
Словене, русколаны да склавины,
вагиры, анты - всех ли перечесть?
Славяне были некогда едины,
и в том единстве - сила их и честь.
Дрожали и ромеи, и тевтоны,
когда князь Одоацер занял Рим,
во прах втоптав чужие легионы
дружин могучих поступью своих!
Но рухнуло славянское единство,
разбавленное кровью чужаков,
и нам велят со всех сторон склонится,
грозят нам смертью полчища врагов.
Склоняются... Лишь Русь в поклон не гнется,
ее хранят мечи богатырей,
и верю, княжич - к нам еще вернется
простор врагами отнятых земель!
Их Рюрик, Хельга и отец твой Игорь
все по крупице собирали, и
настанет твой черед водить дружины,
бросать в сраженья русские полки!
Рази врагов от моря и до моря,
вгоняй в сердца им перед Русью страх..."
...А под небесной Коловрат-звездою
рек Святославу Асмунд о Богах:
"Наш мир зачался от владыки - Рода,
что воплотился в Землю, в Небеса,
в леса, в ветра, в светила, в пламя, в воды,
в зверей, в Богов, в людей - в тебя, в меня.
А русичи - то суть Даждьбожьи внуки,
потомки Солнца и реки Роси:
нам меч на то и дан тяжелый в руки,
чтоб Правду от находников спасти!
Нам дал Сварог ремесла и уменья,
нас согревает Ладина любовь,
и коль война - ведет нас в наступленье
Перун-громовник гневный за собой.
Когда приходит час, мы умираем,
и кто жизнь прожил на земле не зря,
тот снова Жизнь в потомках обретает,
а тать и трус - те сгинут без следа.
Сейчас на Русь идет чужая вера:
что Бог один, и мы - его рабы...
И Посвященным в завываньях ветра
Последней Битвы слышатся громы.
Жизнь положи, но не пусти Кощея
на землю нашу, чтоб здесь правил он -
пусть твой клинок разгонит блеском тени,
ползущие к Руси со всех сторон!"

*****

А Игорь-князь меж тем в тяжелых мыслях:
донесся слух, что князь древлянский Мал,
его престола жаждя больше жизни,
к измене прочих всех князей склонял.
Борьбы с ним Игорь вовсе не боялся:
в своей дружины силу верил он -
но всей Руси в развалинах остаться,
коль будет рознь между ее племен!
А недруги о том лишь и мечтают,
чтоб дело Хельги прахом враз пошло...
Впервые храбрый Игорь-князь не знает,
на что дерзнуть, где меньше будет зло.
Спасибо Ольге! Говорит княгиня:
"Одним ударом Мала ты склони!
Возьми с собою ты мою дружину
и в край древлян скорее ты иди:
скажи, мол, говорить хочешь о дани,
Мал будет знать - твоя дружина здесь,
а ты с моею тотчас же ударишь,
коли измена там и вправду есть.
Коли отрубишь голову измены,
она сама собой издохнет, и
ты малой кровью отведешь все беды
раздробленности на родной Руси!"
Взял Игорь-князь жены своей дружину,
пошел он с Малом говорить про дань...
В глухой чащебе, на краю трясины
его князь Мал с полками поджидал.
"Сдавайся, Игорь!" - "Смерть тебе, изменник!"
Князь Игорь меч тяжелый обнажил,
и вдруг - удар... Очнулся Игорь - пленник,
у ног лежащий сразу двух дружин.
Теперь лишь стало все понятно князю!
Вот отплатила Ольга чем ему...
"Будь проклят, Мал! Будь прокляты вы, мрази,
что в спину бьете князю своему!"
"Что с ним болтать! Вяжи его к деревьям!" -
Мал громко крикнул извергам своим.
За ноги и за руки князя к ветвям
враз прикрутили, древа два склонив.
А он смотрел - неверяще и дико,
как будто до конца не мог понять,
как могут на родной Руси великой
подобных тварей женщины рождать.
"Что, прикусил язык-то свой от страха?
Ну ничего! Сейчас ты поорешь!
Прощайся с жизнью, князь - не князь, собака!"
Храбрился Мал, хоть била его дрожь:
но вспять все повернуть уж невозможно...
Злосчастный Игорь зубы крепче сжал,
чтоб не кричать от нестерпимой боли,
как от него то ждет предатель Мал.
И с треском распрямились древы к выси,
хлестнула о листву и землю кровь...
Изменник крика боли не услышал:
дух Игоря сильнее был, чем боль.

*****

Мал шлет гостей с дарами снова к Ольге:
мол, Игорь встретил смерть в земле древлян,
и будем править Русью мы с тобою,
гнуть шеи сиволапым мужикам!
Но Ольга ль торговать собою станет?!
Ей Власть нужна, но Мал не нужен ей!
Ужасной смертью в подпаленной бане
она древлянских извела гостей.
А весть уже по всей Руси несется:
измена, князь убит, пора в поход...
Из Новограда - скоро кровь прольется! -
князь Святослав полки свои ведет.
Ведет не сам - всего четыре года
прошло с тех пор, как он увидел свет.
Он - только знамя правого похода,
вожди же - дядька Асмунд и Свенельд.
Пришли - и встали. Друг напротив друга
два русских войска замерли и ждут.
Свенельд и Асмунд Святославу в руку
тяжелое копье отца кладут.
Его вперед метнуть он попытался,
чтобы по долгу князя бой начать.
Копье у самых ног коня упало,
и на ряды спустилась тишина.
Сияет Солнце в небе - ярко-ярко...
...И своим кличем взрезав тишину,
пошла дружина на древлян в атаку,
как меч, покорна князю своему!
Щиты в щиты, копье в копье сомкнулись,
и так был страшен на древлян напор,
что войско Мала разом отшатнулось -
и побежало вспять, в родимый бор.
Кровь полилась - изменников щадить ли?
Свалился Мал, копьем насквозь пробит.
Запомнил Святослав с той давней битвы,
что тот, кто храбр и дерзок - победит.
Запомнил он и то, как это страшно,
когда с мечом идет на брата брат...
Идут полки по лесу и по пашням,
чтобы древлян столицу осаждать.
Уж Ольга - с войском, с малолетним сыном:
она страшится, не открылось бы,
что и княгиня с Малом сговорилась,
чтоб Игоря обманом извести!
Полки град Искоростень осадили,
изменникам спастись надежды нет...
Древляне мира просят, и княгиня
как будто согласилась, и чуть свет
в столицу весть пришла, что вместо дани
княгиня просит откупиться их
не златом и не сребром - голубями,
чтоб каждый житель ей принес своих,
которые под кровлею ютятся.
Древляне их поймали, принесли...
И прилетели голуби обратно,
с собой неся горящие огни!
Была расправа скорой и кровавой,
на пепелище выжил мало кто.
Одна осталась Ольга над Державой,
чтоб управлять за сына своего.

Князь Святослав в походах и сраженьях
всю жизнь свою так и не смог забыть
от греков вероломных униженья,
когда к ним ездил с матерью гостить...
Страшилась Ольга своего народа!
Вся Русь уже роптала на нее -
давно без бунтов не было и года,
и горе понесла она свое
за моря гладь, к святыням Цареграда,
к престолу христианского царя:
"Мне помощи твоей, владыка, надо -
против меня бунтует Русь моя!
Пыталась я самодержавно править
и вечевые сходы упразднить:
но мне одной всех русских не заставить
языческую вольность позабыть!
Я, христианка, об одном мечтаю:
народ мой в лоно церкви привести.
Так помоги мне, царь - я умоляю! -
владычицей остаться на Руси..."
Умолкла Ольга. Царь ей не ответил,
в раздумья погрузившись. И весь зал
в тот миг мальчишку вовсе не заметил,
с княгиней Ольгой рядом что стоял.
А Святослав едва сумел сдержаться...
Он, слыша все, никак не мог понять,
зачем так нужно маме унижаться
и Русь перед врагами унижать?!
Не их ли Хельга и отец гоняли
оружием своих стальных дружин?
Так почему же в этом тронном зале
мы с матерью холопами стоим?..
Царь, наконец, ответствовать изволил:
"Христос учил нас ближним помогать.
Но знай, что такова господня воля -
бразды правленья базилевсам дать
над всеми христианами Вселенной!
Коль станешь ты наместницей моей
и Русь свою поставишь на колени,
то на подмогу я приду к тебе."
На это ли рассчитывала Ольга,
мечтавшая сама царицей быть?
Она, даже не думая нисколько,
решила прочь из Цареграда плыть!
...К своим лодьям по улицам Царьграда
шли русские, но видел Святослав
не их сопровождавшую охрану,
не Солнца блеск на храмов куполах -
он видел, как встает до неба пламя,
как реет с коловратом алый стяг
над Цареграда взятыми стенами,
и от отрядов с красными щитами
бежит родной Руси заклятый враг,
как льется кровь ромейская рекою,
и как глядит на огненный бурун,
что стал Константинополя судьбою,
золотоусый бог войны Перун!
Немало будет в будущем свершений,
но ненависть вовеки не пройдет
к тем, кто мечтал поставить на колен,
поработить его родной народ...

*****

Не образумил Ольгу-христианку
полученный в Константинополе ответ -
был ею призван эмиссар германский,
славянства враг - епископ Адальберт.
Он кровью залил Чехию и Польшу,
народы покоренные крестя.
Теперь уже мечтает он о большем -
Руси владыкой видит он себя.
Ему готова Ольга поклониться,
чтоб даже призрак власти сохранить...
Но Русь врагу вовек не покорится,
поклонов немцу мы не станем бить!
Князь Святослав давно уж не ребенок,
известен он всем за врага Христа -
из всех, кому уряд исконный дорог,
круг князя сила с каждым днем росла.
Не Ольге с сыном нынче потягаться!
И вот она его зовет к себе,
чтобы к христовой вере попытаться
склонить и сына вопреки судьбе:
"Мой Святослав! Неужто ты не знаешь,
какую силу цезарям дал Бог?
Коль ты Христа спасителем признаешь,
то в Рай пойдешь, когда наступит срок!
Иные ж - в Ад! И ведь по новой вере
противиться властителям нельзя:
подумай - больше никакое вече
не помешает умыслам вождя!
Спасенье - во Христе! А коль не примем
мы Веры Истинной, нас покарает он:
он против нас в мгновение подымет
полки чужих бесчисленных племен.
Смотри, кто ныне в мире процветает:
лишь те, кто заключил святой завет -
недаром всех ромеи побеждают,
недаром от хазар спасенья нет,
недаром так сильны теперь арабы,
и франки, и тевтоны. Знай, опять..."
"Довольно!" - грянул голос Святослава -
"Довольно мое сердце озлоблять!
Неужто против своего народа
ты предлагаешь ныне мне пойти,
отнять у русских древнюю свободу,
сковать цепями мускулы Руси?!
Ты хочешь, чтоб от предков я отрекся,
чтобы признал, что им - гореть в Аду,
чтоб Красное не славил больше Солнце,
а кланялся распятому Христу?
Как ты могла родную нашу веру
сменить на чужебесие, о мать?!
Мне долг велит быть там же, где и предки,
пусть даже и в Аду с ними пылать!"
"Безумец ты!" - "Пускай, но не предатель!"
"Погибнешь, сын!" - "Не страшно, коль в бою!"
"Бог создал мир!" - "Род, а не Бог, Создатель!"
"Не любишь мать!" - "Я больше Русь люблю!"
И по столу князь кулаком ударил:
"Достаточно! Я русский - не ромей,
и нет такого, кто б меня заставил
забыть Живое Солнце для церквей!
Да надо мной дружина насмеется,
коль я, наследник Хельги и отца,
законный предводитель Внуков Солнца,
себя холопом назову Христа!
Чужая вера эта - в Авраамов,
Иаковов, Исаков и Исаий,
смердит, как от покойника, из храмов,
где жирные попы поют про Рай:
сполна я в Цареграде насмотрелся
на христианский божеский закон,
чтоб волей в сердце северного леса
тащить уряд полуденных племен!
Ответь мне, мать - кто, как не христиане,
немецкие крыжавенники - псы,
у наших братьев землю отнимали,
моих варяжских предков убивали,
стремясь добраться до границ Руси?
Не христиане ль будут византийцы,
коварные, трусливые рабы,
что избегают с нами в поле биться
и вечно нападают со спины?.."
Князь говорил, почти на крик срываясь,
но Ольга уж не слушала его:
сполна уже княгиня осознала,
что не сумела сына своего
своим единомышленником сделать.
А значит - ее власть обречена,
и будет ее слушаться лишь челядь,
как до того - огромная страна.
Прервав на полуслове Святослава,
она его вдруг крепко обняла:
"Сынок, ты вырос... Ныне - вся держава
Судьбой в твое владенье отдана..."
Но отстранил он мать, ей отвечая:
"Не я владею Русью - мой народ
хозяин ей от края и до края.
Ни немец, ни ромей Русь не возьмет!
Нет, мать! Не мне сидеть в своих палатах
и против Веча козни замышлять!
На что тогда мне верные отряды,
коль не в походах славу добывать?
Мне Бог - Перун, мне скипетр - меч надежный,
держава - щит, а мантия - доспех,
мой долг - оборонять края Даждьбожьи,
чтоб Русь была сильней, счастливей всех!
Хазары точат зубы на Востоке,
нас ненавидят Рим и Цареград -
но с нами предки и Родные Боги,
а я за Русь свою погибнуть рад.
Послушай, мать - коль любишь меня вправду,
то воле моей больше не перечь:
пока я жив, Славянскую Державу
с врагами в битвах буду я беречь!"


Русская ладья. 9—17 вв. Новгород.